Вплоть до начала 2000-х среди политиков было популярно мнение о том, что относительно богатые страны выросли или развились до той стадии, на которой им уже не грозило ослабление, вызванное финансовыми кризисами. Причиной тому был тот факт, что финансовые рынки превратились в сложно организованные структуры, отчасти это было связано с тем, что крупные компании знали, как диверсифицировать свои риски. А, учитывая огромную, охватывающую целый континент реальную (т.е. нефинансовую) экономику, что могло пойти не так настолько, чтобы пошатнуть американскую или европейскую финансовую систему? Это мнение оказалось совершенно ошибочным; подумайте о том, что происходило с 2003 года. В США и Европе финансовой системе оказалось под силу дестабилизация реальной экономики. Возникли риски, и ими совершенно неверно распорядились. Вскоре в самом затруднительном положении один за другим оказывались крупнейшие банки.

Проблема заключалась не в недостатке ума, а в том, что людям платили, исходя из доходности инвестиций без соответствующего учета рисков. При подобных обстоятельствах, лучше всего занимать как можно больше средств, особенно если вы считаете, что сможете получить некое подобие защиты от убытков со стороны правительства. Когда "развивающиеся рынки" со средним доходом сталкиваются с финансовым кризисом, вызванным неэффективными стимулами банковской системы, очевидной реакцией является проведение реформ, которые обеспечат более надежную работу банков. Управляющие этими банками могут выступать решительно против подобных изменений – никто не хочет наблюдать закат своей великолепной системы получения прибыли – но даже у самых влиятельных из них недостаточно сил непосредственно после кризиса. Людей из других отраслей сильно раздражает сопутствующий ущерб, вызванный избыточными рисками в банковском секторе. А в большинстве стран со средним уровнем дохода финансовый сектор охватывает в лучшем случае несколько процентов от валового внутреннего продукта. Наиболее вескую долю занимают компании в секторе обрабатывающей промышленности, например, ориентированные на экспорт, такие как Samsung в Южной Корее.

Для сравнения, в США или Великобритании финансовый сектор занимает гораздо большую долю от ВВП – от 7% до 9%, в зависимости от точности измерения. Это непосредственный результат накопления большего количества финансовых активов – непосредственный результат экономического процветания и разумного желания сберечь средства для пенсии. Кроме того, богатые страны могут выпускать значительное количество краткосрочных государственных облигаций, у них есть Центробанки, достаточно надежные, чтобы сдержать инфляцию, поэтому они могут обеспечить прочную поддержку, прямую или косвенную, которая не позволит известным финансовым компаниям потерпеть крах. В современных США или Великобритании ни одна из отраслей не станет перечить крупным банкам на политической арене. Высшее руководство финансового сектора продолжает наслаждаться привилегией, которая дает им право управлять государственным бюджетом. Политики по-прежнему полагаются на мнимый здравый смысл этих отдельных личностей.

Прошло пять лет с момента самого страшного с 1930-х годов кризиса, а в Вашингтоне снова считают, что США представляет собой оплот мировой стабильности и что сохранение финансового сектора в прежнем виде входит в национальные интересы. Никто не хочет обсуждать, как финансовые кризисы влияют на фискальные дефициты и увеличивают государственный долг. Никто не собирается признавать, что предоставление поддержки определенным сегментам финансового сектора подрывает легитимность Центробанка. Разумеется, защита от убытков подобного масштаба доступна не всем. Например, финансовое положение многих домовладельцев было бы лучше, если бы во время кризиса им предоставляли "ссуды для повышения ликвидности". Однако подобные кредиты были доступны лишь для крупных кредитно-финансовых учреждений и их управляющих.

Подобная практика несправедлива. Она также создавала и подтверждала искаженные стимулы, которые в первую очередь осложняли ситуацию. Но последние пять лет совершенно явно продемонстрировали, что с этой проблемой в США и многих других богатых странах мы застряли надолго. Финансовый сектор стал крупным работодателем и помощником политиков. У правительства появилось достаточно возможностей для поддержки крупных банков и их кредиторов в период кризиса, но недостаточно воли, чтобы изменить условия предоставления этой поддержки. Страны со средним доходом лучше справляются с последствиями этих кризисов, но и они попадут в ловушку богатых стран, поскольку их благосостояние улучшается. Рост финансов является символом успеха, и он может оказать огромную поддержку устойчивому экономическому росту. Но политическая власть крупных финансовых институтов сулит беду, поскольку она находит оправдание для высокого уровня доли заемных средств частного сектора, подверженного краху.В 2014 году эти влиятельные компании и их сотрудники со связями продолжат упорно работать, чтобы правительство обеспечивало их сектору все большую защиту от убытков, в основном, бесплатно.

Саймон Джонсон, в прошлом ведущий экономист Международного валютного фонда

Подготовлено Forexpf.ru по материалам The New York Times Источник: ProFinance.Ru - Новости рынка Forex