Если Республиканцы не повысят лимит по государственному долгу США, рынки "сойдут с ума", а в страну вернутся темные времена кризиса, - так сказал Барак Обама, выступая 14 января. В тот же самый день Тим Гайтнер, его министр финансов, заявил о том, что подобное может случиться уже через месяц. Но если все пойдет по плану, его, Гайтнера, здесь уже не будет; он к этому времени передаст бразды правления Джеку Лью, который сейчас руководит администрацией Белого дома. Какая досада! Тысячи людей изучали финансовый кризис, но как практику Гайтнеру нет равных. Работая в 1990-х под началом Роберта Рубина и Ларри Саммерса - министров финансов при Билле Клинтоне - ему пришлось иметь дело с валютным и банковским кризисом развивающегося мира. Когда разразилась финансовая катастрофа 2007 года, он был президентом ФРБ в Нью-Йорке и, таким образом, играл ключевую роль в формировании реакции ФРС, в том числе и в принятии решений о спасении Bear Stearns и страховой компании AIG, но банкротстве Lehman Brothers. Будучи министром финансов при Обаме, он разработал и провел стресс-тесты для банковской системы, организовал масштабные вливания капитала, чтобы стабилизировать различные ипотечные схемы, что, однако, не помогло предотвратить массовые лишения права выкупа по закладным.

Неустанная работа в самой гуще событий наложила отпечаток на словарный запас Гайтнера - у него появился свой жаргон. Серьезные решения называются "вытекающими", хорошие идеи - "классными", идеи получше - "убедительными", а самые гениальные идеи - "оптимальной перспективой". Во время кризиса "одними планами ничего не изменишь", а временные заплатки в условиях неминуемой катастрофы - "бумажные заслоны"; неблагоприятные последствия он называет "мрачными", управление общественным мнением - "театром". Нецензурное слово из четырех английских букв тоже играет нетривиальную роль в его лексиконе, как правило, выполняя роль прилагательного. А если серьезно, то г-н Гайтнер разработал не только терминологию, но и ряд правил поведения в условиях кризиса. Политику почти всегда приходится выбирать меньшее из всех возможных зол. Не проведешь интервенцию, рискуешь коллапсом; проведешь интервенцию, и спровоцируешь недобросовестное поведение и гнев населения. "Ошибки неизбежны, поэтому вам придется смириться с этим и решить, какие из них будет проще исправить", - заявил он в последнем интервью изданию The Economist. "Во время кризиса наступает период, когда вам приходится осознать, что вы рискуете зайти со своими мерами слишком далеко, потому что их негативные последствия потом будет легче устранить". Чтобы добиться успеха, нужно обладать определенными чертами характера: способностью к быстрому принятию решения в условиях полного отсутствия видимости, не размышляя о том, что о вас подумают, и что будут говорить. На самом деле, г-н Гайтнер просто ужасно играет свою роль в "театре" министра финансов: с выступлениями у него туго, лоббирование он ненавидит и в Конгрессе ведет себя непочтительно.

Уже одно это делает Гайтнера противоречивой фигурой. Однако критики и со стороны либералов, и со стороны консерваторов считают, что он слишком щедр по отношению к крупным банкам за счет денег налогоплательщиков. Доказательства, собранные кризисной комиссией Конгресса, рисуют весьма нелестную картину того, какую роль играл Федеральный резеврный банк Нью Йорка до кризиса, когда им руководил г-н Гайтнер, в частности, то, как осуществлялся надзор за крупными финансовыми учреждениями, такими как Citigroup. Критики обвиняют его в том, что он оградил контрагентов AIG от потерь (в основном среди них были крупные банки) в рамках программы помощи страховой компании, они упрекают его за то, что он не национализировал и не настоял на дроблении крупных банков, таких как Citi. По их словам, его действия и закон о финансовой реформе основан на изначально неверном допущении, что некоторые банки слишком велики, чтобы позволить им упасть. По словам Гайтнера, банки, контролируемые ФРС, пережили кризис лучше остальных. Кроме того, интервенции и для общества принесли немало пользы. Центробанк и министерство финансов заработали на инвестициях в крупные банки и AIG. На самом деле, некоторые акционеры AIG подали в суд на федеральное правительство за грабительские условия финансовой помощи. Благодаря стресс-тестам и рекапитализации, навязанной Гайтнером, банки вернулись в частные руки, обрели надежную капитализацию и способность кредитовать. Восстановление пока идет медленно, но все равно гораздо лучше, чем в других странах.

Гайтнер охотно признает, что его интервенции спровоцировали рост угрозы моральной недобросовестности, однако, он также добавляет, что, воздержавшись от этих мер, мы бы только усугубили кризис и, в конечном счете, были бы вынуждены пойти на еще более значительные интервенции. "В итоге мы бы социализировали гораздо больше риска и [создали] гораздо более значительную угрозу моральной недобросовестности", - считает он. "Нужно стараться и искать ответные мер, сглаживающие угрозу моральной недобросовестности настолько, насколько это возможно, а затем менять правила игры, чтобы устранить негативные последствия своих же собственных решений". Отсюда появились банковские реформы Додда-Франка. Закону пришлось пройти долгий и трудный путь через Конгресс. Но он сохранил функции, которые г-н Гайтнер считает ключевыми. Он позволяет создать механизм получения контроля над крупными компаниями на грани банкротства, ограничивая возможность правительства принимать решение о ликвидации таких компаний по собственному усмотрению. Усилив буферы капитала и ликвидности по всей финансовой системе, закон позволит политикам "не думать об эффекте домино, спровоцированном одной компанией". Закон Додда-Франка гарантирует, что имя Гайтнера навсегда останется в истории финансовой системы Америки. А вот сами финансы страны - это еще одна проблема. Дефицит бюджета превышал 1 трлн. долларов в течение всех лет его работы. Если бы он был временным, это можно было бы списать на экономическую слабость. По словам Гайтнера, чтобы стабилизировать уровень долга по отношению к ВВП в течение десяти ближайших лет, потребуется сократить расходы и повысить налоги всего на 0.75% от ВВП.

Гораздо тревожнее отсутствие плана, способного обеспечить эту стабильность. Причин много: для Обамы эта задача не является приоритетной, а переговоры с Республиканцами не идут из-за прямо противоположных взглядов на проблему. В результате мы имеем серию договоренностей, достигнутых наспех, в последнюю секунду - так было летом 2011 года, когда правительство повысило долговой лимит буквально за несколько дней до того, как должны были закончиться деньги. "В 2011 году", - вспоминает Гайтнер, - "я постоянно напоминал людям о том, что в случае коллапса Европы или полного законодательного тупика, из-за которого мы будем вынуждены объявить дефолт, у нас не будет ни средств, ни возможностей защитить экономику от разрушительных последствий. Американская система устроена так, что вся власть находится в руках Конгресса, у исполнительной власти нет практически никаких полномочий на принятие самостоятельных решений". Ситуация не изменится. В этом году нас ждет ожесточенная война между Обамой и Конгрессом. Ее исход почти не зависит от достоинств и недостатков конкурирующих предложений. Победит тот, кто сумеет завоевать симпатии общественности. Если что-то пойдет не так, стране снова потребуется антикризисный управляющий. Но если повезет, будем надеяться, что богатый опыт г-на Гайтнера в этой области нам не потребуется.

Подготовлено Forexpf.ru по материалам The Economist Источник: ProFinance.Ru - Новости рынка Forex