«Когда я работал в Morgan, там были настолько жесткие правила, и строгая мораль, что, казалось, даже пижаму дома нужно обязательно  утюжить, прежде чем лечь в постель».

Так один бывший банкир описывает начало своей карьеры в JP Morgan в 1960-е, еще до того, как финансовая отрасль превратилась в гигантскую всемирную машину для создания денег из воздуха. «В те времена» - вспоминает он - «репутацию банка защищали словно честь женщины». Зато сегодня все иначе: финансовая индустрия превратилась в синоним всех социальных пороков - жадности, аморальности, безрассудства - здесь руководители уходят в отставку, выцарапывая свои премии, не смотря ни на что, и даже рыцари теряют титулы. «Общая банковская этика, безусловно, сильно изменилась», - вспоминает еще один удалившийся от дел банкир, всю свою жизнь проработавший в Citibank. «Раньше банкиров уважали. Мы работали в престижной отрасли с высокими моральными принципами». Последний скандал вокруг махинаций со ставкой Libor просто отвратителен , считает  бывший банкир из JP Morgan, который также работал трейдером и менеджером в Bank of America. Зачем было делать это? Зачем так опускаться? Это все равно, что ударить в спину. Но и в прошлом банкиры не были утонченными джентльменами в белоснежных перчатках. Скандалы в финансовой отрасли случались и раньше. В 1932 году Комиссия Pecora расследовала обстоятельства, предшествовавшие краху на Уолл-стрит, тогда перед Конгрессом предстали такие влиятельные банкиры как Морган младший, бывший тогда главой Комиссии по ценным бумагам и биржам Ричард Уитни и известный спекулянт сырьевыми активами Артур Каттен. Примерно в то же время появился Чарльз Понзи, который позднее реинкарнировался в американце Бернье Мэдоффе, чья пирамида стала крупнейшим финансовым мошенничеством за всю историю США. Пятьдесят лет спустя разразился скандал вокруг сбережений и займов в жилищном строительстве, в котором оказались замешанными не только банкиры, но и американские сенаторы. Так что же изменилось? 

Финансовый архипелаг

«Мне кажется, трейдеры рассорились с остальным обществом и утратили связь с реальностью», - рассуждает вышедший на пенсию управляющий из Bank of America с опытом торговли на разных континентах. «Управлять трейдинговым отделом, все равно, что управлять спортивной командой - здесь есть свои звезды, нужно понимать, что происходит внутри, каковы взаимоотношения в команде, а еще нужно помнить о внешней политике, экономике, рыночной психологии. Это очень и очень интересное занятие, требующее полного погружения и самоотдачи. Но сейчас все слишком усложнилось, поэтому людям трудно понять и осознать все риски», - добавляет он, вспоминая про высшую математику, задействованную при торговле современными финансовыми инструментами. «Когда я начинал торговать, можно было заключить сделку с клиентом, а потом наблюдать за развитием его проекта или строительством его заводов. Покрыв чей-нибудь импорт автомобилей, на следующий день вы обнаружили бы их на парковке. У трейдера была связь с реальным миром», - ностальгирует он. Однако как только регулирующие органы ослабили контроль над потоками капитала, рыночные колебания стали обычным делом. «Мы заработали много денег на волатильности», - вспоминает он. «Она помогала людям зарабатывать, но не обманывать». Мода на быструю прибыль, или «краткосрочность» пришла в середине 1980-х, когда трейдеры начали требовать свою долю прибыли, а профессия завоевывала широкую популярность. Сегодня инвестиционные банкиры и трейдеры на рынках живут и работают в своего роде финансовом архипелаге, в своем закрытом обществе, где каждый день ворочают миллиардами. В этом обществе действуют свои законы, свои стандарты и образцы для подражания. Дело в том, что, начав торговать миллионами, а теперь и миллиардами, человек быстро теряет связь с реальностью. Кроме того, он, вероятно, обедает только в шикарных ресторанах, летает только первым классом, или на собственном самолете, общается только с людьми своего круга или уровня, и, скорее всего, даже не замечает таксистов или уборщиц в офисе.

Дух компании и лояльность

В конечном счете, исчез дух товарищества, и чувство лояльности к профессии, что намертво закрепило в сознании трейдеров менталитет «краткосрочника», поясняет банкир. «В старые добрые времена мы знали, что такое дух компании. Работая в Citibank, мы объединялись и сотрудничали друг с другом, помогали создать благоприятный имидж своего банка. В мое время, по умолчанию предполагалось, что если ты пришел в Citibank, то останешься в нем до конца дней своих». Все очень просто. Своего рода «клубность» финансовой индустрии в те дни объяснялась тем, что в нее пускали только узкий круг, ограниченный братством выпускников престижных ВУЗов (типа Лига Плюща, Оксфорд, Кембридж), в этом мире не было ни женщин, ни этнических меньшинств. «Но, по крайней мере, банкиры демонстрировали лояльность к своей компании и заботились о ее долгосрочной репутации», - добавляет бывший банкир Citi, по второму кругу перечитывающий автобиографию своего босса Уолтера Ристона. Он сохранил свою лояльность, даже после завершения профессиональной карьеры, потому что ему отвратительна сама мысль, что о нем могут подумать, как о предателе. «Сейчас же люди прыгают из банка в банк как кузнечики, и никто им слова не скажет. Так получилось, что они больше преданы своим доходам и премиям, чем компании», - сокрушается он, добавляя, что раньше банки неохотно увольняли сотрудников, что также работало на повышение лояльности. По словам Йориса Лейендейка, антрополога и писателя, ведущего отраслевые блоги, большинство людей меняют работу, пробыв на одном месте от 18 месяцев до трех лет. «То, как людей принимают на работу, и как их увольняют многое говорит о современной банковской культуре». Человек может развернуться и уйти буквально за пять минут, и не потому что его уволили, а потому что его наняли в другом месте.

«Вы превращаетесь в атом, вы предоставлены сами себе, выброшены в открытый океан и должны делать деньги. Формируется культура недоверия, страха и политики», - подчеркивает он. «Вашему банку на вас наплевать, а вам наплевать на банк. Поэтому в период кризиса люди спрашивают себя не «лопнет ли эта контрора», а «лопнет ли эта контора при мне», - добавляет он. Раньше банки более щепетильно относились к своим фидуциарным обязанностям - взаимоотношениям, построенным на доверии - с клиентами. «Конечно, не совсем правильно утверждать, что мы всегда ставили интересы своих клиентов выше собственных. И все же, нет никаких сомнений в том, что раньше продолжительным и стабильным отношениям с клиентами уделялось больше внимания», - утверждает бывший сотрудник Citibank. «Мы всегда помнили о прибыли, но в большей степени ориентировались на будущие выгоды», - добавил он, отметив при этом, что Goldman Sachs был образчиком вопиющей непорядочности, потому что во время финансового кризиса ходили слухи, что его трейдеры делают ставки против клиентов для получения собственной прибыли. Как же изменить сформировавшуюся культуру?

Давление со всех сторон

После серии скандалов банки пытаются восстановить свою сильно подмоченную репутацию и вернуть доверие общества, вышвыривая на улицу старых работников, и принимая новых. Но все непросто. «Как только вы пригласите новое руководство, люди начнут присматриваться и проверять и его. Культура не меняется в одночасье», - утверждает Мелисса Фишер, профессор антропологии в Университете Нью-Йорка - недавно вышла в свет ее книга «Женщина на Уолл-стрит» (Wall Street Women), посвященная женщинам в мире финансов. «Здесь все завязано на властных структурах и культуре. Не достаточно просто поменять правила игры - существует огромная разница между тем, что люди делают, и что они говорят. Чтобы перетряхнуть всю систему с ног до головы, нужно время. Много времени». Банкам также придется менять внутреннюю структуру, обеспечивая защиту сотрудникам, сообщающим о недобросовестном поведении или злоупотреблении. «Невозможно целых десять лет мухлевать со ставкой Libor так, чтобы об этом этом никто не знал. Много людей было в курсе, но, тем не менее, все они предпочитали помалкивать, потому что не чувствовали себя в безопасности. Судя по всему, существует прямая зависимость между надежностью рабочего места, правильным поведением и перспективным мышлением», - добавляет Лейендейк. «Меня не беспокоит то, что банкиры мне врут. Хуже то, что они также врут и друг другу», - отметил один чиновник из надзорных органов. Но все можно изменить. 

Вот вам прекрасный пример: женщинам-финансистам удалось-таки изжить культуру шовинизма и дискриминации в отрасли, сделав ее сообщество гораздо более разнообразным. С 1950-х годов женщины пытались пробить «стеклянный потолок», зная, что стоит только пожаловаться начальству, и вылетишь с работы, - отмечает Фишер. Однако культурные изменения происходят под влиянием множества стратегий и факторов - невозможно выделить единственный катализатор перемен. Важно даже то, что люди имеют возможность общаться, потому что общение может вылиться в действие. Если у вас одни и те же проблемы, вы можете спровоцировать изменение. Важно создавать лакуны за пределами формальной структуры. 

Жадные пенсионеры

Но виноваты в сложившейся ситуации не только лишь одни финансисты. Банки сейчас испытывают на себе давление со стороны инвесторов и акционеров, в частности, пенсионных фондов, которые требуют от них прибылей, угрожая в противном случае унести свои деньги в другое место. «Жадность повсюду. Жадность - неотъемлемая черта всего общества. Если бы пенсионеры сказали своему фонду: «Знаешь, что, я согласен на небольшое снижение пенсии, только пусть банки ведут себя должным образом», я думаю, многое бы изменилось. Но ни одному пенсионеру даже в бреду не придет в голову сказать такое. Удобнее валить все на банкиров, забывая о том, что их поведение - лишь гипертрофированное отражение нас самих». Эгоизм и недальновидность не ограничивается банковским сектором.

Кимико де Фрейтас-Тамура

Подготовлено Forexpf.ru по материалам BBC News Источник: ProFinance.Ru - Новости рынка Forex