Современные политики часто поздравляют себя с тем, что в начале финансового кризиса 2008 года им удалось избежать ошибок 1930-х годов. Во главе с председателем Федеральной резервной системы Беном Бернанке, экономистом и ученым, долгое время изучавшим Великую депрессию, они вспомнили заветы Джона Мейнарда Кейнса и ослабили монетарную политику, чтобы избежать самого худшего. Да, мир не рухнул в 2008 году, но нам до сих пор приходится разгребать бюджетные последствия такого ослабления, особенно в Европе. Монетарное ужесточение - не единственная политическая ошибка 1930-х годов. В их числе возврат к протекционизму, апофеозом которого стал закон Смута-Хоули о тарифах в начале того десятилетия. Историки все еще спорят о самой сущности закона, но, как бы там ни было, он разжег войну тарифов, которая, вне всякого сомнения, нанесла большой вред торговле и экономическому циклу, еще сильнее осложнив положение. Конечно, сегодня государственные деятели спешат заявить о том, что и этой ошибки им удалось избежать, но так ли это? Конечно, пока нет оснований полагать, что в ближайшее время разгорится торговая война, но тревожные признаки проблем на торговом фронте уже есть. Очередной раунд переговоров в Дохе, посвященный свободной торговле, отменен, а Всемирная торговая организация, чахнущая на берегах женевского озера, может оказаться на грани развала. Конечно, в сложившихся обстоятельствах вряд ли удалось бы договориться до конструктивных решений, однако, полное отсутствие диалога, который долгое время служил предохранительным клапаном, повышает степень угрозы, нависшей над мировой экономикой. Когда люди общаются, они менее склонны к поспешным действиям.

Финансовая сфера также пестрит проявлениями националистических подходов к регулированию и текущей политике. Кризис поставил под сомнение Вашингтонский консенсус, в рамках которого предполагалось, что мир постепенно движется к свободному перемещению капитала и рыночным валютным курсам. Несколько стран, включая Бразилию, Южную Корею и Турцию, так, или иначе, ввели контроль над потоками капитала. Даже Международный валютный фонд, главный оплот Вашингтонского консенсуса, признал, что "контроль над потоками капитала является законной частью набора инструментов, предназначенных для управления потоками капитала при определенных обстоятельствах". Американские конгрессмены считают китайцев злостными валютными манипуляторами, но ведь и швейцарцы установили жесткий верхний предел для франка. Эти первые признаки деглобализации финансовых рынков находят отражение и сфере коммерческих банков, где крупнейшие институты сокращают присутствие на мировых рынках. Citibank и  HSBC в этом отношении пошли дальше других; на самом деле, если вы соберетесь лететь в отпуск или по делу самолетом, вам обязательно напомнят о том, что HSBC - это местный всемирный банк. Однако сейчас оба банка закрывают свои подразделения во многих странах.

Точно так же и европейские банки резко сокращают свое присутствие за океаном. Последствия ощущаются наиболее остро в сфере финансовой торговли, где европейские банки всегда были одними из наиболее активных участников. Теперь же они быстро уходят с рынков, в первую очередь, с азиатского, оставляя за собой опасную пустоту. И это только начало. Пытаясь привлечь новый капитал, европейские банки и страховые компании, вероятно, будут вынуждены продавать внешние активы. Если бы эта динамика была признаком формирования новых, более устойчивых в долгосрочной перспективе стратегий, можно было бы порадоваться. Увы, есть все основания полагать, что процессом управляют нормативные изменения и, в некоторых случаях, нормативный протекционизм. Банки контролируются "своими" регулирующими органами в родной стране, а также целым рядом иностранных регуляторов в странах, где они ведут свою деятельность. Между тем, "свои" регуляторы и кредиторы последней инстанции обеспокоены потенциальными убытками, связанными с деятельностью банков в других странах. В этом отношении, Мервин Кинг, глава Банка Англии очень точно подметил, что "банки являются международными при жизни, но, умирая, становятся национальными". Иными словами, если что-то идет не так, власти страны "происхождения" банка вынуждены брать на себя ответственность за него.

В свою очередь, иностранным регуляторам вовсе не нравится, что банки работают в их юрисдикции, как филиалы главной, материнской компании, без местного капитала и без местных советов директоров. Поэтому они настаивают на формировании дочерних предприятий. Для банков это значит, что капитал осядет в дочках, и его нельзя будет использовать максимально эффективно по всей сети. Таким образом, они предпочитают уйти с рынка. В Европейском Союзе мы имеем дело с разновидностью данного явления. На едином финансовом рынке банкам разрешено принимать вклады где угодно, без предварительного одобрения местных властей, при условии, что они уже получили разрешение на ведение деятельности в одной из европейских стран. Однако же, когда обанкротились исландские банки, британские и голландские власти были вынуждены выплачивать компенсации местным вкладчикам. Теперь же регуляторы не поощряют такой бизнес без границ, что ведет к возникновению процесса под некрасивым названием "де-европеизация". Остается только надеяться, что он не наберет обороты.

Регуляторы, осознав потенциальные последствия такой деглобализации финансового сектора, ищут другие способы управления банкротством крупных международных банков. Если банки можно легко "свернуть" в случае опасности, а убытки будут распределяться равномерно, регуляторы охотнее позволят им сохранить свое мировое присутствие. Таким образом, сейчас идет работа над подготовкой концепции международного функционирования банков. Но задача эта не из легких, при этом Даниэль Тарулло, председатель регионального ФРС, признает, что "до четкого и комплексного решения еще далеко". Неужели все это ставит под угрозу все преимущества глобализации? Пожалуй, пока еще рано бить тревогу по этому поводу. Возможно, мы сейчас находимся в самом начале смены караула, а на смену HSBC и Citibank придут другие игроки с мировым именем, например, китайский ICBC, бразильский Itau Unibanco, или русский Сбербанк. Но, как знать, может быть, на наших глазах оживает менее безобидная кейнсианская доктрина: "идеи, знания, наука... по сути своей должны быть интернациональными. Самое главное, чтобы товары, по возможности, были местными, а финансы - национальными.

Подготовлено Forexpf.ru  по материалам Project Syndicate Источник: ProFinance.Ru - Новости рынка Forex