Во второй половине 19 века крупнейшие экономики мира пережили несколько мощных кризисов. В то время большинство форм надежных экономических знаний были связаны в хорошо упорядоченную, феодальную, патриархальную и где-то даже первобытную систему. Сведения о том, кому, к примеру, принадлежит участок земли, или долг, заносились в муниципальный реестр и, как правило, тщательно скрывались от посторонних глаз. Но мир при этом продолжал расти и развиваться. Люди активно путешествовали по городам и странам, мировая торговля набирала обороты. Образовался раскол между старым, разрозненным общественным устройством, и потребностями растущего, глобализованного рынка. Чтобы не загнать промышленный и экономический прогресс в тупик, сотни творчески настроенных реформаторов пришли к выводу, что миру нужны общедоступные факты и сведения. Необходимо было собрать, организовать, упорядочить, записать и обновлять информацию, делая ее при этом легко доступной для участников развивающихся мировых рынков. Как выразился сторонник свободной банковской системы, француз Шарль Кокелин, "нужно собрать тысячи тонких нитей, сплетающих бизнес в одно целое". Так появились на свет первые громадные "системы общественной памяти", в которых заносились и классифицировались в соответствии с определенным порядком заверенные и общественно доступные реестры, права собственности, балансовые отчеты и финансовая отчетность  - одним словом, все имеющиеся сведения, будь то о нематериальных активах (акции, векселя, договора, патенты, дочерние компании и долговые расписки), или вполне вещественные (земля, строения, суда, машины, оборудование и проч.). Зная кто чем владеет и кто кому должен, инвесторы смогли прикидывать стоимость вложений, охотнее рисковать и следить за результатами. Новые знания и сведения приняли совершенно революционную форму: они стали экономическими фактами.

В течение последних двадцати лет американцы и европейцы потихоньку, без особого шума, медленно, но верну уничтожали эти факты. Системы, которые могли бы дать рынкам и государствам ключ к пониманию мирового финансового кризиса - и предотвратить новый - скоро перестанут существовать. Правительства позволили теневым рынкам развиваться и вырасти до необъятных размеров. Ипотечные кредиты выдавались и записывались с такой небрежностью, что домовладельцы и банки зачастую сами не знали кому принадлежит недвижимость, и уж конечно не могли доказать свои права владения. За несколько коротких десятилетий Запад разрушил плоды 150-летних усилий и реформ, которые сделали экономику по истине мировой. Итоги этого процесса вполне очевидны. В США банки перестали доверять заемщикам, ипотечные брокеры перестали доверять судам, банки утратили веру в своих инвесторов и даже стали подозревать своих коллег. В целом, кредиты по-прежнему выдаются, но если присмотреться повнимательнее, то можно заметить, что негосударственные кредиты сократились. Кредитование в частном секторе с 2007 года упало на 21%. Объем непогашенных займов в малом бизнесе за последний год снизился более чем на 6%, а займы крупным предприятиям на сумму более 1 млн. долларов упали почти на 9%. Вероятно американцы не понимают до конца насколько важны экономические факты. "Что знает рыба о воде, в которой она плавает"? - спросил как-то Альберт Эйнштейн. Зато с позиции развивающихся стран все более чем очевидно. Там большинство активов вынесено за пределы официальной экономики, а большая часть деловых отношений строится по принципу "рука руку моет". Они не записаны ни в каких системах общественной памяти, поэтому не являются фактами. Они невидимы. Их нет, есть только теневые рынки.

Стоимость активов и их взаимосвязи настолько изменчивы, что их нельзя использовать в качестве обеспечения по кредиту, выдавать под них ипотеку и объединять в ценные бумаги, отражать их в акциях и привлекать под них капитал. Не вписываются они и в стандартные ниши на мировых рынках. Вот почему кредитные кризисы и массовая безработица - это нормальные условия жизни для людей, живущих с такой теневой экономикой. В конце концов, измотанные, они выходят на улицы в арабских странах или пикетируют Порт-о-Пренс. Они очень хорошо знают, что факты не говорят сами за себя: Их приходится создавать при помощи юридических процедур, а потом поддерживать незамутненную прозрачность. Их нужно оберегать. В сентябре 2008 года Министр финансов США Генри Полсон запустил программу покупки проблемных активов (TARP). Многие подумали, что он намерен таким образом выявить и уничтожить все "проблемные активы" на балансах финансовых институтов, чтобы вернуть на рынки доверие. Три недели спустя я спросил своих американских друзей, почему Полсон поменять стратегию и теперь вливает миллиарды долларов в терпящие бедствие институты. Они ответили, что по миру разбросано слишком много бумаг различного типа, при этом никто толком не знает, сколько их, где они, как их оценивать и кто, в конечном счете, рискует. Эти ценные бумаги выскользнули из систем памяти, поэтому проследить базовые активы, которые легли в их основу стало практически невозможно. Да, а их номинальная стоимость оценивалась в 600-700 трлн. долларов - это в десять раз больше годового объема производства во всем мире.

Прошло три года, а проблем не убавилось. Правительства сумели привести в действие крупные финансовые реформы, такие как Реформа Уолл-стрит и Закон о защите потребителя, предложенные Конгрессу бывшим сенатором Крисом Доддом в 2010 году и Республиканцем Барни Франком. Додд и Франк хотели загнать производные инструменты в клиринговые палаты, где о них можно собрать больше сведений. Это шаг в правильном направлении. Но для тех кто верит в идею общественной памяти и экономических фактов, остается ряд нерешенных задач.

Во-первых, различные группы конечных пользователей производных инструментов, например, нефинансовые компании и государственные фонды благосостояния, скорее всего, получат освобождение от клиринговых процедур - а это от 40% (по данным Крейга Пирронга, из Хьюстонского университета), до 70% (по данным Майкла Гринберга, бывшего директора Комиссии по торговле товарными фьючерсами) от общего числа пользователей.  Во-вторых, полученные сведения будут доступны только регулирующим органам, потому что ключевая бизнес-информация рассматривается как частная. В-третьих, производные инструменты на сумму 700 трлн. долларов, загнавшие нас в рецессию, не подпадают под закон Додда-Франка. Уоррен Баффет об этом позаботился. Он добился, чтобы их исключили, заявив, что потребуются титанические усилия, чтобы переписать старые контракты, при этом добросовестные игроки, такие как он сам, будут вынуждены проводить обеспечение по старым сделкам. В-четвертых, клиринговая система все равно не заработает в полную силу в течение ближайших 5-10 лет. В-пятых, многие клиринговые палаты не обладают информацией, необходимой для традиционных систем общественной памяти: мощные мотивы для регистрации владельца актива; стандартные классификации для облегчения идентификации и регулирования актива; глобальный доступ к информации; интеграция с другими системами, или перекрестные ссылки; положения о защите третьих сторон от негативных влияний; идентификация всех держателей активов и заинтересованных сторон; положения об ограничении ответственности для повышения отчетности.

Слишком много пробелов. Посмотрим на плачевное состояние экономических фактов в финансовой системе.

1) Букеты из ипотек Банки попытались лишить недобросовестных ипотечных заемщиков права выкупа по закладной, но неожиданно для себя обнаружили, что не могут вернуть долг. Почему? Потому что некоторые компании, которые объединяли эти ипотеки в пулы, паковали их в красивую обертку и конвертировали в ликвидные ценные бумаги, обходились без обычных процедур регистрации собственников по ипотекам и передавали право владения фиктивной компании под названием MERS, которой, якобы, принадлежали все эти займы. Зачем? Чтобы упростить процесс, который многие специалисты на рынке недвижимости считали устаревшим, разнородным и утомительным. Что в итоге? По данным профессора Кристофера Л. Петерсона из Университета Юты, на сегодняшний день около 60% ипотечных кредитов на рынке жилой недвижимости зарегистрировано на имя мифической MERS, а банки, трасты или компании, которые действительно экономически заинтересованы в выплате долга, остались не у дел. Впервые в истории нации исчезли достоверные государственные реестры собственников земли. Нехватка фактов уже остро ощущается в США: Суды по всей стране от Канзаса до Нью-Йорка аннулируют решения о лишении прав выкупа, но власти не всегда могут понять, кто же должен платить пошлину и налог на собственность. Без фактов не будет кредитов. Стоимость облигаций, обеспеченных ипотечными закладными в лучшем случае покажется сомнительной, стоимость домов продолжит падать, кипы лишений права выкупа продолжат расти, а банковские балансы - пухнуть от безнадежных ценных бумаг.

2) Дефолтные свопы Кредитное плечо, породившее такое количество злокачественных ипотек и производных инструментов для их финансирования, стало возможным только благодаря "кредитным дефолтным свопам" (CDS) -  этот гениальный производный инструмент позволил кредиторам страховать свои риски дефолта и перекладывать их на плечи других. Конечно, в расширении рынка нет ничего дурного. Но эти риски выпали из системы общественной памяти, поэтому узнать, кто, в конечном счете, рискует, и где находится этот риск, стало практически невозможным. Роберт Энгл, лауреат нобелевской премии, преподаватель экономики в Нью-Йоркском Университете, отметил, что варианты реформирования CDS, предложенные западными правительствами, хороши, если будут реализованы, что вряд ли. Руководство европейских центральных банков безуспешно пытается собрать информацию, или хотя бы создать "отдел по работе с рисками" в Банке международных расчетов (BIS) В последнем квартале 2010 года BIS упоминал в своих публикациях, что в статистике по международным долговым бумагам по-прежнему масса белых пятен и нестыковок, при этом банки, опасающиеся за свои обязательства, не хотят делиться сведениями.

3) Исключения Когда разразилась рецессия, а цены на финансовые активы полетели вниз, некоторые банки и финансовые учреждения получили право на освобождение от уже давно существующего в США требования стандартов бухгалтерской отчетности отражать стоимость активов по текущей рыночной цене. По мнению сторонников таких освобождений, вплоне логично использовать иные ценовые ориентиры, когда рынок находится в угнетенном состоянии. Но такая привилегия дает возможность уничтожать факты путем сокрытия убытков и повышения стоимости активов для отпугивания покупателей. В США Комитет по стандартам финансового учета и Комиссия по ценным бумагам и биржам пересматривают правила бухгалтерской отчетности, а Конгресс проводит слушания на эту тему. Между тем, компании вынуждены вычислять реальную стоимость активов, опираясь на информацию из частных источников и свои домыслы. Точно так же, как это происходит в развивающихся странах.

4) Забалансовый учет Современный баланс был придуман еще в 15 веке, математиком и основателем бухгалтерского учета Лукой Пачоли. В 1990-х правительства начали уничтожать наследие Пачоли, разрешая компаниям с финансовыми трудностями исключать сведения о долгах из общедоступных балансовых отчетов и переносить ее в гораздо менее прозрачную систему памяти под названием "компания специального назначения" (SPE), или же перемещать сведения о долгах в примечания к балансовому отчету. Такое забалансовое финансирование придает компаниям более "прибыльный" вид, несмотря на долги. Печально известная компания Enron к 2002 году создала более 3500 SPE. По данным Фрэнка Партони, профессора по ценным бумагам в Университете Сан-Диего, одного из самых осведомленных аналитиков финансового кризиса, "его главной причиной стало злоупотребление забалансовым финансированием". Да, закон Сарбейнса-Оксли стал попыткой пресечь подобные нарушения. Бухгалтерский учет, основанный на принципах, когда компаниям говорится что они могут делать, а не как им это делать, - шаг в правильном направлении. Но до тех пор, пока мы не получим факты, мы не сможем понять, какие дыры нужно латать.

5) Использование свопов и рынков репо Греция самый яркий и самый печально известный пример того, как страна может использовать валютные свопы на базе производных инструментов, чтобы раздуть стоимость государственных активов и переложить национальный долг на плечи будущих поколений. Смысл этой практики раскрыл профессор экономики в Римском университете Густаво Пига: страна выпускает долговые бумаги в одной валюте, скажем, в долларах, по выдуманному курсу и производит замену на долг в евро на определенный период времени. Таким образом возникает приток денег, который позволяет показать положительный баланс на бумаге: долг отражается в нем как своп, приносящий доход. Кроме того, правительства и банки также умеют искажать факты, привлекая краткосрочное финансирование под свои активы на так называемом рынке репо, в итоге, по новым правилам, им не нужно отражать займы в своих системах памяти. Именно так и поступали в Lehman Brothers, чтобы скрыть 50 млрд. непогашенных долгов. Европейцы объявили такие процентные свопы вне закона еще в 2008 году, однако, дыры и лазейки все же остались. А новостное агентство Bloomberg было вынуждено подать в суд на Европейский центральный банк за отказ в публикации данных по сделкам Греции с производными инструментами. Додд и Франк не затрагивают тему рынков репо. Более того, мы по-прежнему не имеем ни малейшего представления о размерах рынка репо.

6) Рейтинговые агентства Они создавались для того, чтобы сообщать заинтересованным лицам сведения о надежности компаний, оценивая их по определенной шкале. Рейтинговые агентства предложили новый способ отображения ситуации в компаниях при помощи буквенных сокращений. Однако и они подмочили свою репутацию, поскольку высоко оцененные ими компаниями едва сумели пережить рецессию. Политикам почти удалось договориться о реформировании рейтинговой системы. Закон Додда-Франка затрагивает тему кредитных рейтингов, однако, этот вопрос еще требует доработки. Европа тоже создала новый регулирующий орган, Европейскую организацию по ценным бумагам и рынкам, который должен отвечать за формирование централизованного хранилища информации о работе рейтинговых агентств. Важно также отметить, что излишнее доверие к рейтингам, основанным на различных формулах, вряд ли оправдано. Любая реформа должна учитывать разницу между фактами, которые всегда можно проверить на предмет достоверности, и мнениями, которые зачастую несут налет субъективности. Факты не только дают прозрачность, они дают правду понять, что рецессия возникла вовсе не  из-за пузырей, а из-за организации информации, можно восстановить систему, которая обеспечивала мировой экономике рост на протяжении последних 60 лет.

Перед нами стоит непростая юридическая и политическая задача. Юридическая задача заключается в том, что американское и европейское правительства позволили экономической деятельности переступить грань, разделяющую систему, основанную на правилах, и систему, основанную на имущественных правах. Теперь факты можно тасовать как колоду карт,  Правила закона - не более чем бездушное тело нормативов: Это глобальная система сбора и управления сведениями, фильтрующая и обрабатывающая информацию, обращенную в факты, которая позволяет нам определить, насколько они достоверны. Однако главное препятствие - это политики. Они должны поднять финансовый кризис до уровня правящей верхушки - только там можно решить проблемы разваливающейся системы. Рынки никогда не стремились к анархии: Стандарты и критерии всегда устанавливались правительством, а не полуофициальной теневой экономикой. Чтобы понять и восстановить величайшее достижение человечества - создание экономических фактов через систему общественной памяти - нужно приложить немало усилий.

Карен Вейз Подготовлено Forexpf.ru по материалам Businessweek.
Источник: ProFinance.Ru - Новости рынка Forex